Белое движение во главе с генералом Антоном Деникиным и гетманский режим Павла Скоропадского: союзники или враги?

Если оценивать события по логике исключительно антибольшевистской борьбы, то окажется, что в течение критического 1918 года не было непреодолимых препятствий на пути к сотрудничеству между двумя умеренно консервативными, но твердо антикоммунистическими центрами на территории бывшей Российской империи: режимом гетмана Павла Скоропадского и главной твердыней белого движения Добровольческой армией. В общественном мнении бытовало предположение ПБУ менее молчаливое признание некоторого сотрудничества и существования дружеских отношений между Павлом Скоропадским и лидером белого движения генералом Антоном Деникиным. Эта мысль стала такой распространенной в течение 1918 года что, как будет показано ниже, белое правительство счел нужным публично объяснить свое отношение к Украине и сделал это с единственным намерением категорически отрицать любые связи с гетманом Скоропадским.

На чем строилось такое ошибочное предположение о природе отношений между двумя режимами и их лидерами? Прежде всего, гетман Павел Скоропадский и генерал Антон Деникин были достаточно повлжнгимы фигурами в российском военном истеблишменте течение Первой мировой войны. Вовторых, оба были возмущены хаосом, творился на фронте под влиянием революции 1917 года, и активно пытались предотвратить стремительному распаду армии.29 Втретьих, один и Друпа полагались на советы политических деятелей, которые до революции имели сходные взгляды. Все это выглядело отличными условиями для союза, если не принять во внимание национальный фактор. Однако, как в период Временного правительства, так и в течение русской гражданской войны, главной причиной напряженности и тревоги был усилен русский национализм: попытка со стороны белых лидеров по любую цену сохранить "единую и неделимую Россию". Этот обзор политики белого движения по украинским Гетманата сосредоточен на фигуре Деникина, учитывая тот факт, что засновнгикы белого движения генерала Л. Корнилов и МАяексеев больше не играли в драме, развернувшейся в этот период: Л. Корнилов погиб в марте 1918 года, а смертельно больной М. Алексеев лишь формаяьно возглавлял белый pyx i умер 25 сентября 1918. Другие белые центры были или слабы, или слишком далеко расположены, чтобы существенно влиять на события в Украине.

Если на перспективу их политической и экономической цели гетманат и Добровольческая армия рассматриваются как умеренно консервативные анклавы периода радикальных экспериментов, то "помирший консерватизм белых, без сомнения, находился значительно левее от политического курса гетмана Скоропадского. Добровольческая армия впзнала силу законодательства, установленного Временным правительством, и подобно последнему отказалась использовать монархический принцип, как государственную основу будущей России. Политичноадминистративний орган Добровольческой армии, известный как Особлпва совещание (Особое совещания, стойко настаивал на соблюдении принципа "напередневизначености", то есть отложения постановления главных политических решений, включая форму государственного устройства, к будущим Всероссийского Учредительного Собрания. Особое совещание состояла преимущественно из членов левого крыла кадетской партии, в то время официально известной как партия народной свободы. Фактически, это был неафишируемый связь генерала Деникина с левыми либералами, такими как Николай Астров, София Панина, Василий Степанов. Эта связь привел к упрекам консервативных членов внутри белого движения о очарованность Деникина кадетами, его, так сказать, пребывания в "плену Астрова" .30 К тому же, среди военных, ближайшим другом лидера белого движения был генерал Иван Романовский, которого за его выразительный левый наклон подозревали в социализми.31

Нужно не забывать, что основатели и первые лидеры белого движения были так же, как и Деникин, связанные с российскими либералами: генерал Алексеев непосредственно причастен к событиям, которые привели к отречению царя, а Корнилов проводил арест семьи Ромаиовпх. Все три генерала вожди белого движения были невысокого социального происхождения, представляли новую элиту армии (русский офицерский корпус 1917 года на 6080% состоял из разночинцев, мещан и крестьян). Если они и имели разные позиции по некоторым вопросам, то их взгляды не разошлись кардинально после ппдиння династии Романовых. Привлекает внимание то, что из всех русских генералов, после принудительного отречения царя, теле> ки граф Федор Келлер был готов использовать своих людей во имя монархии и только он был готов скорее уйти в отставку, ииж присягнуть Временному} фяду. Различия в политических взглядах между консерваторами, подобными Келлеру, и учредителями Добровольческой армии имеют большое значение для понимания данной темы. Большое количество недоразумений об этом периоде возникла ввиду того факта, что белые рассматриваются как монолитная опора монархизма, но в действительности это был фрагментарный движение с двумя наиболее важливгшы центрами: Добровольческой армией и правительством в Омске во главе с адмиралом Александром Колчаком, находившихся под влиянием российских либералов . А. Деникин наполовину был поляком (его матп бедная польская швея-под Варшави32), свободно владел польским языком, но идентифицировал себя со своим отцом, бывшим николаевским солдатом, дослужился до майорского чина, a отцу с российской армией и государством. Наконец только благодаря своей карьере российского офицера он стал весьма уважаемой личностью.

Скоропадский, наоборот, принадлежал к привилегированной аристократической слои населения. He только его карьера царского офицера, но и богатство и воспитание способствовали его славе. В дополнение к материального достатка он имел имя, уважали, как видно из его автобиографии, как украинская, так и польские офицеры течение революции.33 Как хорошо образованный человек он выступал за перемены, медленные, постепенные реформы, основанные на традициях и обычаях , согласно идеям умеренного консерватизма Эдмунда Бурке. Такая система взглядов была отражена в конституции Гетманата "Законы о временном государственном устройстве Украины", и в политике укрлинського гетманского правительства.

Следует отметить, что подобно Особом совещании при Добровольческой армии, правительство Украинского государства также включал ряд выдающихся конституционных демократов, между ними, министра образования Николая Василенко, министра внутренних дел Игоря Кистяковский и иншхих. Они отличались от своих либеральных коллег в белом движении прежде несколько консервативными политическими взгляды, а вовторых, своим украинским происхождением. Первый фактор вплииув на их одобрение как внутренней программы гетмана, так и внешней (т.е. пронемецкой) ориентации. Второй фактор украинское происхождение склонял их к идее украинской государственности или в форме федерации или даже независимости, идеи, с которой а ни один кадет русского происхождения в правительстве Деникина не смог бы погодитмсь, даже если некоторые из них, подобно Павлу Милюкову и барону Борису Нольде , готов был признать немецкую ориентацию.34

Занятия кадетамиукраинцямы постов в гетманском правительстве и последующее одобрение киевским областным кадетськиим съездом сотрудничества со Скоропадским, привело к расколу внутри конституційнодемократичної партии. Центральные партийные органы и меньшая часть киевской организации партии осудили деятельность украинськиих колег.35

Небольшая группа киевских кадетов в знак протеста присоединилась к Национальному центру, новой организации, возникшей с намерением распространить идею преданности Антанте и курса Добровольческой армии. Кпивське отделения Национального центра взяло на себя две дополнительные задачи: во-первых бороться против украинской независимости; вовторых распространять информацию между дипломатамиАнтанты о, на их взгляд, "реальный" состояние дел в Украини.36 Согласно материалам пропаганды Национального центра утверждалось, что не существует никаких основ для существования Украины как отдельного государства, что украинский это не нация, а только политическая партия, а потому никаких дипломатических связей с украинским правительством не может быть. Когда неподтвержденные слухи о переговорах между Добровольческой армией и правительством гетмана начали кружить по Киеву, местное отделение Национального центра направило предупредительную ноту в главной квартире белого движения, в которой заявляло: "С предателем Скоропадским и возглавляемой им Украина никакие переговоры и соглашения недопустимы [...] если Добровольческая армия вгизнае Скоропадского и Украины, это приведет к их полному и окончательному признанию. Н [ациональний] Ц [Энтре] в Киеве решил сконцентрировать свои усилия исключительно на борьбе против украинской независимости ".37 I действительно, в этот период Центр потратил немало энергии на затруднение украинизации и попыткой Гетьмана созвать украинский парламент.

Помимо Национального центра, в Киеве возник ряд новых российских организаций. 3 них наиболее влиятельными были: во-первых, Совет членов Законодательного Органов (четырех Дум и Государственного Совета) во главе с бывшим царским министром сельского господарствл графом Алексеем Бобринским. Совет состоял из монархистов с пронемецким симпатиями. Также Военного. яися представители промышленности, торговли и финансов в общество более известно как Протофис. Обе организации поддерживали гетмана. Известный член Протофиса, а также кадет Сергей Гутник был министром торговли и промышленности в правительстве украинский держави.38

He трудно понять готовность некоторых неукраинских землевладельцев, предпринимателей и финансистов, а также окремрих ультраконсервативных российских монархистов показать свою молчаливую или пктивну пидтрримку правлению П. Скоропадского том, что хотя, с одной стороны, гетман выступал под лозунгом независимости Украины, но с другой, восстанавливал экономические принципы, на которых базировался старый режим. Гетман делал шаги, на которые никакой другой политпчний центр на территории бывшей империи в то время не был способен. Для членов объединений, так называемого правого центра, экономические интересы предшествовали национальным, и даже если некоторые из них были обозлены и раздражены стремительной походкой украинизации, они были готовы терпеть политику украинизации, если обеспечивалась реставрация их базы. Некоторые из них, безусловно, рассматривали украинизацию как тпмчасове явление, которое будет отменено после восстановления порядка. их главными противниками были большевики и другие радикальные группы, включая украинских социалистов. Если распространение хаоса было бы задержано с помощью Германии или независимого, но консервативного украинский правительства, они моглн бы пожертвовать принципом территориальной единстве России.

Hi одно из этих объяснений и оправданий не казались задовильяимы и справедливыми для руководства Добровольческой армии и ее сторонников в Киеве. Белые лидеры не испытывали ничего кроме презрения к так называемому интернационализма крупных землевладельцев и Протофис, как и к германофильства. Эти тенденции, по мнению Деникина, были изменой в чистом вигляди.39 В кругах Добровольческой армии этих реакционеривросиян случайно называли "правыми большевиками", манипуляторами, которые, по мнению Деникина, были "максималистами по их классовой цели и интернационалистами в способе ее достижения" .40 Таким образом, в глазах сторонников белой идеи все прогетьманськи россияне в Киеве были предателями, потому что вонп поддерживали идею сотрудничества с немцами и участвовали в становлении украинской государственности.

3 нижесказанного станет вполне очевидным, что последнее рассматривалось как значительно весомее вина, чем немецкая ориентация. Известно, что Деникин признавал возможным поддерживать хорошие стосункри с донским казачеством, несмотря на его открытое германофильство, только потому, что казаки выступали непоколебимыми захиснгикамы территориального единства России. Следует отметить, что именно атаман Донского казачества Петр Краснов поставлял Добровольческую армию в то время вооружением и оборудованием, переправлялось немцами в Новочеркасск с Украиной. 3 характерных сарказмоли и литературным мастерством, Краснов описал эту сделку в своих воспоминаниях так: "Это я, донской атаман беру своими грязными рукамиг немецкие боеприпасы, омываю их в ясных водах Тихого Дона и передаю их чистенькими Добровольческой Армии" .41 Никакая помощь такого рода от Скоропадского не могла быть принята Деникиным. В прокламации Добровольческой армии, которая упоминалась в начале статьи под заголовком "Краткая запискаистории взаимоотношений Добровольческое армии с Украиной", подтверждение признания украинской государственности определялось как главный барьер к любого политического или военного сотрудничества: "Добровольческая армия поставила перед собой задачу восстановления единой и неделимой России в пределах ее прежних границ (за исключением этнографической Польши) через освобождение России от большевиков и через свободное объединение ее разобщенных регионов в одно государство. Таким образом, все усилия некоторых людей и партий внееты раздор между русскими или отделить тот или другой регион, рассматриваются как измена за этого основное положение, Добровольческую армию не признал как законную власть в Малороссии правительство Гетмана Скоропадского, который воспользовался поддержкой иностранной силы, враждебной России, для создания независимого украинского государства ".42

Здесь следует обратить внимание на то, что гетманское правительство действительности никогда не проявлял враждебности к Добровольческой армии. Скоропадськиы, например, вел довольно доброжелательное, частная переписка с генералом Алексеев в надежде на установление хотя бы полуофициальных контактов с Добровольческой армиею.43 Его правительство не препятствовало деятельности неофициального Белого бюро в Киеве, которое возглавлял генерал Ломновський. Когда, в течение лета 1918 года, два офицера Добровольческой армии, полковники Ряснянский и Лопуховский были задержаны в Киеве последний обвинялся в шпионаже, Деникин направил ноту в Скоропадского на их защиту, но конечно без обращения к гетману как к главе государства. Скоропадский, конечно оскорблен, не дал ответа, но задержанных офицеров вскоре звильнили.44 Само собой разумеется, что в интересах украинского правительства было быть в хороших отношениях со всеми антибильшовицмшмии центрами, как с Доном, Кубанью, и это обстоятельство отразилось в попытках установить подобные связи с добровольцами.

Совместные усилия этих цеитрив стали невидкяадною необходимостью, когда в октябре стало понятно, что Четверной союз проиграл войну. Во тииском событий гетман организовал неофициальную встречу с представителем киевского Добровольческого центра, полковником Неймироком. На этой встрече первой и единственной такого рода гетман начал разговор с высказывания удивление, что, несмотря на несомненную готовность его правительства к установлению контактов, даже формального ответа от командования Добровольческой армии так и не поступило. Считая, что прежде ориентация Украины на Германию была причиной отчужденности Добровольческой армии, гетман дал слово, что никакая сделка не связывала его с Берлином и, что он твердо отмежевался от Австрии. По укрлинського вопрос гетман заверил: он видит будущее Украины вместе с Россией, но подчеркнув: "Укргиина должна войти [в этот союз] как равная с равной на условиях федерации" .45 Далее он объяснял, что независимость Украины в борьбе против большевизма должна поддерживать национальный дух украинский. К тому же, он смело заявил, что время Петербурга издавать приказы прошло. В конце встречи гетман снова вернулся к вопросу германской ориентации гетманата и объяснил, что переворот совершен немцами против Совета в апреле 1918 года был спланирован им (гетманом) еще раньше, что он сам делал подобное предложение союзникам, лично говорил об этом деле с генералом Табуи.46

Понятно, что эта встреча между представителем Добровольческой армии и главой Украинского государства, не могла иметь и не дала никаких позитивных сдвигов за того, что позиция гетмана в вопросе суверенитета Украины и ее равноправного статуса в будущей России, была неприемлема для Добровольческой армии. Лишь через месяц Особое совещание обнаружила признаки готовности встановнты контакты с Киевом, это уже было после провозглашения декларации от 14 ноября о федерации и назначение нового пророссийского кабинета. В первом официальном письме к министру иностранных дел Украины Георгия Афанасьева председатель Особого совещания генерал Драгомиров по приказу Деникина заявил: "Если Украина стала на путь российской государственности, необходимо прийти к соглашению о создании объединенного фронта, единого командования для борьбы против большевиков и единого русского представительства на международном '[мирному] Конгрессе ". Итак, Добровольческая армия предложила три условия сотрудничества: 1. Единая Россия, 2. Борьба с большевиками 3. Преданность соглашении с союзиикамы и полный отказ от немецкой ориентации.47

Сотрудничество с украинским правительством в данный момент стало возможным потому, что Добровольческая армия рассматривала события после 14 ноября в Киеве (провозглашение федерации, назначение русских на высокие правительственные должности), как решение гетмана одобрить принцнп елинои и неделимой России. Через таке хибне розуміння своєї позиції Скоропадський проігнорував цю пропозицію Добровольчої армії. Його указ про федерацію зовсім не означав готовності української державної влади підпорядкуватись Добровольчій армії або будьякому іншому російському уряду на території колишньої імперії. Гетьман пропонував створити федерацію за допомогою узгоджених зусиль всіх урядів, що постали на руїнах імперії, на засадах рівності і паритету.

На тому етапі ідея федерації приймалася у Києві, навіть, російськими членами останнього уряду Гетьмана, включаючм і тих, хто не мав ніякого бажання бачити Україну автономною, не кажучи вже про незалежність, але хто розраховував використлти Українську державу як основу для консервативної реставрації Росії. Якщо б вона була відновлена, то поступки національній меншості, навіть якщо це було визнання автономії, не мали б особливого значення. Російські монархісти в Києві, неважливо, чи вонп були готові підтримати, чи тримались осторонь планів графа Келлера, не були готові визнати верховенство Денікіна, білого лідера, чия політика підтримувала ідею скликання Установчих Зборів, і який вперто противився підтримці монархічних лозунгів, хоча в його армії було багато промонархічно настроєних офіцерів. 3 іншого боку, для Денікіна та інших політичних лідерів білого руху будьяка концесія неросійським державним утворенням розглядалася як небезпечний прецедент, здатний нанести непоправнттй удар по єдності майбутньої Росії.

Внаслідок цих розбіжностей, уряд Скоропадського замість відповіді на вимоги Добровольчої армії, розіслав 22 листопада звернення, із запрошенням до представників Дону, Кубані, Грузії і Добровольчої армії на конференцію в Київ для обговорення шітання узгодженої боротьби проти більшовиків.48 Голова Особливої наради генерал Драгоміров, погоджувався на зустріч лише на умовах сформульованих Денікіним. Зокрема зустріч мала відбутись не у Києві, а у Катеринодарі чи Симферополі, білі вимагали щоб грузинський уряд, через свою ворожість Добровольчій ардсії і Росії, був виключений і з складу учасників.49

Уряд гетьмана залишив без уваги ці вимоги: згідно з власним планом він сповістив всі зазда. яегідь запрошені уряди, що конференція відбудеться 5 грудня у Києві. Але вона так і не була проведена, тому що місто було оточене щільним кільцем військ Директорії, а П. Скоропадський незабаром зрікся влади.

Зі зреченням Скоропадського, слабкі зв'язки між Києвом і Катеринодаром, що з'явилися у другій половині листопада, раптово розірвалися. Навряд чи вони могли перерости в союз, навіть якщо б гетьман подолав повстання Директорії. Від початку громадянськоївійни Денікін ставився до Скоропадського з підозрою, він добре пам'ятав, що гетьман роком раніше підтримував ідею українізації армії,50 (тоді як Денікін був проти цього). У жовтні 1918 року, у конфіденційних переговорах гетьманці непохитно підтримували ідею федерації, в якій Україна повинна була стати рівноправним партнером Росії.51 Обмін нотами і співробітництво між Ііобровольчою армією та гетьманатом, очевидно, базувалися на припущенні керманичами Добровольчої армії, що Скоропадський втратив свій вплив у Києві після призначення кабінету Гербеля. В будьякому разі це не означало зміни ставлення до гетьмана і іїого політичної мети.

Для Денікіна і його оточення, Скоропадський і українці в його уряді, являли так би мовити, Gente Rutheni natione Rossici двадцятого століття тобто "етнічних українців і політичних росіян" освіта і досвід яких сприяли їхній відданості імперській Росії, але, чиє традиційне виховання і національні почуття схиляли їх до підтримки інтересів України кожного разу, коли з'являлась тпка можливість. Саме національний фактор більшою мірою, иіж відмінності у думках щодо економічного або соціального порядку або, навіть, у питанні німецької орієнтації, на давав реалізуватися спробам співробітництва між двома урядами.

Що стосується позиції Скоропадського, то він не був достатньо знаіїомий з нюансами національної політики російських лібера. іів, як і повністю обізнаний зі ступенем їхнього впливу на Алєксєєва та Денікіна. Очевидно, тому гетьман не міг зрозуміти, чому його позиція щодо федерації підтримана Антантою і деякими російськими консерваторами також як і його бажання узгодити зусилля у антибільшовицькій боротьбі на засадах рівності, не були прийнятні для білих лідерів і для руху, який вони очолювали.

Правління Скоропадського виявило основну різницю у ставленні до національного питання між правими (монархістами) і лібералами (Добровольчою армією і Національним Центром). Обидві групи стоялрі на захисті Росії як великої сили. Праві, однлк, бажали побачити відновлену Росію за допомогою Німеччпни і, навіть, за допомогою новостворених національнріх урядів, якщо це і означало деякі територіальні поступки або широку автономію. Консервативні кола були впевнені, що монархія повинна стати об'єднавчою силою у багатонаціональній Росії. Деякі з них, без сумніву, сподівалися, що, як тільки самодержавство буде відновлене, політичні права обіцяні національним урядам можна легко скасувати як невигідні центру.

Ліберали, з іншого боку, були проти будьяких поступок національностям і регіональним урядам, навіть, в найскладніші часи Добровольчої армії, перш за все через те, що такі концесії могли створити історичний прецедент і посилити позиції цих урядів на міжнародній арені. Лідери Добровольчої армії і Національного центру наполягали з самого початку подібно Тимчасовому уряду у 1917 року що вирішувати таке важливе питання, як майбутній державний устрій Росії, повинні лише Всеросійська Конституанта або Референдум. Насправді це передбачало передусім військову перемогу білої армії, повернення втрачених територій і відновлення колишньої могутності величезної імперії. Лише тоді б Росія була готова обговорювати статус її окремих частин. Таким чііном, ліберали непохитно противилися ідеї "федерації знизу", реставрації Російської держави через узгоджені зусилля всіх її складових, тому що таким чином регіони могли вибороти не лише культурні, але і, за допомогою Антанти, політичні права у ослабленого російського центру.

Шоковані тим, що Росія втратила свою силу, і одержимі захистом її державних інтересів, російські конституційні демократи взялися за реставраціею колишньої імперії у передвоєнних кордонах. Відновлення могутності Росії було неможливим без відновлення російського культурного верховенства у багатонаціональній державі. Російські ліберали невідступно дотримувалися цього принципу без будьякріх вагань або задніх думок, тому що вірили лбо переконували себе, що російська культурна гегемонія у ліберальній державі буде сприяти підвищенню рівня просвітництва і прогресу всієї імперії.