Материалистическое понимание истории

Материалистическое понимание истории - философское учение об историческом процессе, что Основывается на признании решающей роли общественного материального производства в формировании, развитии и функционировании социума и рассматривает историю как прогрессивный прнродноисторичний процесс изменения конкретноисторичних типов общества. Впервые в заведомо продуманной, последовательной и системной форме М. г. и. было разработано К. Марксом и Ф. Энгельсом. На эпизодические и непоследовательные попытки толкования истории с материалистических мировоззренческих задач наталкиваемся и раньше.

От различных отраслей специальных социальных и гуманитарных наук это учение отличается тем, что исследует не некий элемент, этап или срез, а общество в целом как системную целостность. Однако в отличие от общей социологии и общей истории, которые также - соответственно в синхроническом или диахроническом измерении - рассматривают общество как целое, М. г. и. направлено, прежде всего, на постижение общества как целого, в органическом единстве указанных измерений. Именно поэтому в системе М. г. и. его угловая категория - общественно-экономической формации - значит, с одной стороны, общество как целостную и одновременно внутренне структурированную систему конкретноисторичного характера, с другой - как систему динамичную, лабильной.

такую, что постоянно находится в состоянии не только структурных, но и темпоральных изменений, характеризуется исторической повторяемостью, однако не сводится к ней, олицетворяя единство повторяемости и неповторимости. Выяснения генезиса, сущности, закономерностей структуры развития и функционирования общества адепты М. г. и. стараются не объектно, принимая его как чистый предмет, имеющий место в социологии и истории, а в соотнесении с с у б 'является к т о м - л ю д и н о й, группой, сообществом, классами, массами т.д. . Рассмотренное в этом ракурсе, М. г. и. выступает как нередуцируемых относительно науки, автономная специфическая отрасль постижения мира истории.

Но вопреки этому в контексте классического, сциентично ориентированного марксизма М. г. и. толкуется именно как наука - о общие законы и движущие силы развития общества, условия и формы их действия в тех или иных общественно-экономической формации. Эта несогласованность приводит одну из основных противоречий, которые содержатся М. г. и. в имплицитной форме и большей частью не осознается, однако существенно нарушает его целостность.

Другая, не менее серьезная несогласованность, которая оказалась в системе М. г. и, обусловлена его претензиями на роль единственно и исключительно правильного понимания исторического процесса. При таком подходе все разнообразие философськоисторичних направлений, школ и учений сводится к победной борьбы М. г. и. с идеалистическим истолкованием исторического процесса, следствием которой провозглашается монополия на истину для М. г. и. Однако подобная монополия оказалась неподтвержденной как реалиями социальноисторичних изменений, так и результатами развития обществоведения, в частности исторических дисциплин.

М. г. и. конституировалось, утверждалось и распространялось как Универсальные, монистическую и линейное толкование истории человечества как единого глобального процесса, исчерпывается восходящей линией из пяти формаций (первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, буржуазная, коммунистическая). Как одно из нескольких возможных подобное понимание - с определенными оговорками, коррекциями и ограничениями - есть не менее (но и не более) приемлемым, чем любой из других уже выделенных и перестроенных в ходе развития мировой философской мысли подходов. В этом случае формационный нигилизм является не менее односторонним и уязвимым, чем формационный редукционизм. Однако сейчас становится все очевиднее, что М. г. и. и основанный на нем формационный подход имеют свой, ограниченный интервал применимости. Претендуя на планетарную всеобщность этого подхода и монопольное его право на истинность, сторонники М. г. и. вынуждены были ограничивать всемирно процесс только таким линийнопоступальним рядом, причем только из указанных пяти формаций, и искусственно подгонять под эту схему все многообразие исторических событий и явлений. Подобные амбиции оказались несостоятельными - как

в диахроническом, так и в синхроническом измерениях. В диахроническом аспекте истории Америки, Африки, Австралии и Азии не укладывается в формационную линийнопоступальну схему. Да и история подавляющего большинства народов Европы отвечает ей лишь частично. Далеко не безупречным оказалось М. г. и. и в предлагаемом им структурном анализе общества как целостной конкретноисторичнои системы. Общество здесь выступает как своеобразный социальный организм, особенности его определяются прежде всего характером материального производства, отношения которого образуют базис, над которым формируются соответствующие политическая и юридическая надстройки и общественное сознание с многомерной структурой. Подобное толкование во многом оказалось продуктивным, однако одновременно и весьма ограниченным. Так, переход от индустриального к постиндустриальному, информационному обществу ставит поновому вопрос о роли материального и духовного производства, о наличии и формы отношений классов, класоподибних объединений и разномасштабных социальных общностей и групп, о месте и значении государства и других системных и социальных интеграций и их соотношение с жизненным миром людей.

В рамках индустриального общества ориентированность исследователей М. г. и. только на эссенциальных анализ разновидностей прошлого и современного общества, выяснения их интегративных характеристик, сети сугубо иерархических зависимостей как между различными типами социума, так и в каждом из этих типов неизбежно приводит не только к творческим достижениям, но и к не всегда оправданных упрощений, унификаций, субординаций т.д. Так, в рамках классической марксистской парадигмы М. г. и, в сфере материального производства многообразие экономических процессов сводится к противопоставлению общественной или государственной собственности частной, многоукладность рассматривается как явление нежелательное, подлежащего элиминации; в сфере социальной социальная структура сводится по существу к соотношению классов, остальные сообщества, слои, объединения, казни и группы толкуются в лучшем случае как образование маргинальной природы; в сфере политической внимание сосредоточивается на институализованных, партийнодержавних структурах, и они рассматриваются прежде всего не как социокультурные феномены, а как орудие классового принуждения и господства; в сфере духовной жизни происходит переориентация многомерных проявлений духовности лишь в одну, идеологическую плоскость, причем - с установку на господство одной и единой идеологии. Впрочем, фиксируя уязвимые моменты традиционных форм М. г. и. и средств его обоснование, развития и распространения, следует вести речь не о неприемлемости М. г. и. как такового, а о путях его органичного вхождения в множественность присущих современной мировой философии истории разнообразных подходов и способов постижения всемирно процесса, а также аутентичной самоидентификацн и о

производительных самореализации в контексте указанных подходов и методов.