Прекращение десталинизации, диссидентское движение

Сталинисты, пришедших к власти вместе с Л. Брежневым, избрали тактику трусливого замалчивания сведений даже о тех преступлениях режима, стали достоянием гласности при Хрущеве. Опять был заблокирован доступ к архивам. Все оценки и положения сталинского «Краткого курса истории ВКП (б)», изъятого из библиотек еще в 1956 г., добросовестно воспроизводились в официальных документах, многочисленных «произведениях» нового генсека, которые готовились аппаратом, в пособиях и учебниках по различным отраслям обществоведения. На смену «оттепели» во внутренней политике СССР надвигалась реакция.

Хотя Брежнев начинал свою карьеру в Украине, это не помешало ему на новом посту проводить по ней открыто русификаторскую линию. Он не был воинствующим шовинистом, но интересы укрепления централизованного государства требовали осуществления курса на «сближение наций», то есть нивелирование (стирание) национальных различий. Конечной целью должно стать слияние наций и искусственное образование «новой исторической общности - советского народа».

В августе 1965 года в нескольких городах Украины органы госбезопасности арестовали более двух десятков представителей украинской интеллигенции, обвиненных в антисоветской деятельности и пропаганде. Большинство из них имела прямое или косвенное отношение к изготовлению и распространению «самиздата». Причиной арестов стал протест этих мужественных людей против прекращения процесса десталинизации, отстаивание ими гражданских, в том числе национальных прав. Задача акции было очевидным - подавить инакомыслие, запугать ту часть интеллигенции, которая еще решалась на несогласие.

Параллельно разворачивалась программа притеснений и преследований тех, кто сочувствовал арестованным, их единомышленников. ЦК КПУ направил местных парторганизаций «закрытого письма», в котором оправдывались репрессии, подчеркивалась необходимость усиления «воспитательной работы» с интеллигенцией. Республикой прокатилась волна открытых партийных собраний "с участием общественности», на которых осуждали «отщепенцев» и всячески поносили их единомышленников. Людей, упомянутых в письме, увольняли с работы, исключали из партии и комсомола, выгоняли из институтов. Преследовали даже членов их семей.

Газеты запестрели статьями, направленными против «буржуазной идеологии» и «украинского буржуазного национализма». Пожорстокишала цензура. ЦК КПУ принял ряд «закрытых» постановлений, касающихся исправления «идеологических ошибок» в работе ряда журналов («Отечество», «Октябрь» и др.), киностудии им. А. Довженко. Состоялась скрытая идеологическая чистка редакций газет, журналов, издательств, научно-исследовательских институтов гуманитарного профиля. От преследований власти в тот или иной способ пострадали М. Винграновский, Е. Сверстюк, В. Стус, М. Коцюбинская, А. Матвиенко, М. Шаповал и многие другие деятели культуры.

В общем, в Украинском диссидентстве выделяют 3 течения. К первой принадлежал правозащитный, демократический, движение, его представители пытались отстаивать элементарные гражданские права населения СССР. Другое течение - религиозная - вела борьбу за снятие запрета с деятельности греко-католической (униатской) церкви, а также протестантских сект - баптистов, пятидесятников, адвентистов, свидетелей Иеговы. Наконец, националистическая оппозиция осуществляла сопротивление русификации и имперской политике Москвы.

Репрессивные действия против диссидентов в Украину отличались значительно большим масштабом, чем в других республиках. Но времена изменились. Преследование инакомыслящих не были встречены «общенародным одобрением», наоборот - начались протесты. 4 сентября 1965 в киевском кинотеатре «Украина» в день премьерного показа кинофильма С. Параджанова«Тени забытых предков» представители творческой интеллигенции выступили с решительным осуждением действий властей. В их числе были И. Дзюба, В. Чорновил, Ю. Бадзьо, В. Стус и другие. Своеобразным вызовом советской политике в УССР стал труд И. Дзюбы «Интернационализм или русификация?"

Власти ответили усилением репрессий. Во второй половине 1965 политические аресты прошли, кроме Киева, в Одессе, Львове, Тернополе, Луцке и других городах. Весной 1966 г. состоялась серия судебных процессов. В результате в лагерях Мордовии оказались ученые М. и Б. Горынь, М. Осадчий, институтские преподаватели В. Мороз и Д. Иващенко, художник А. Заливаха, инженеры А. Мартыненко, И. Русин и др. Однако и оппозиция згуртовувалася. Во время судебного процесса над деятелями самиздата во Львове состоялись уже настоящие демонстрации у здания суда в поддержку подсудимых.

В апреле 1966 г. десять членов Союза художников Украины обратились в Верховный Суд с ходатайством пересмотреть дело члена Союза А. Заливахи. Кинорежиссер С. Параджанов, композитор Г. Майборода, поэты Л. Костенко, И. Драч, авиаконструктор ОлегАнтонов обратились с требованием к ЦК КПУ публично разъяснить причины массовых арестов. В защиту осужденных выступили также А. Малышко, М. Стельмах.

Очень неприятным сюрпризом для властей стал стихийный протест против запрета празднования памяти Т. Шевченко 22 мая 1967 в Киеве. Когда милиция попыталась разогнать неформальное собрание у памятника, его участники организовали манифестацию протеста и демонстрацию, которая пришла к зданию ЦК КПУ.

В апреле 1968 г. в адрес высшего руководства СССР поступило письмо, направленное против политических арестов, который подписали 139 человек, среди них члены-корреспонденты АН УССР, доктора и кандидаты наук, известные художники, литераторы. Хотя письмо было вполне просоветский содержание и направленность, его авторов начали преследовать: увольнять с работы, исключать из партии, «прорабатывать» на собраниях коллективов и т.д. Реакция власти была неадекватно жестокой.

Когда летом 1968 г. войска стран Варшавского договора во главе с СССР вторглись в Чехословакию, чтобы подавить там процесс демократизации, стало ясно: советское руководство окончательно перешло на рельсы неосталинизма. После принятия ЦК КПУ в 1969 г. нескольких специальных постановлений идеологический контроль за деятельностью интеллигенции стал почти тотальным. Писателей, художников, ученых ругали в прессе и на собраниях творческих союзов за «аполитичность», «идейную незрелость», «формализм», «национализм» и т.д.

Летом 1970 г. в Украине произошла замена шефа КГБ: новоназначенный В. Федорчук ориентировался только на Москву и был сторонником «жесткого курса» против инакомыслящих. Политические репрессии значительно пожорстокишалы. Уже осенью получил 14 лет тюрьмы, лагеря и ссылки В. Мороз, вся вина которого заключалась в писании самиздатовский статей. Началось применение такой изящной формы преследований, как отправление инакомыслящих в специализированные психиатрические больницы. Ужасным событием стала трагическая и загадочная гибель художницы А. Горской, человека, который своей гражданской позицией и авторитетом среди инакомыслящих давно вызывала резкое недовольство властей.

В январе-мае 1972 г. в разных городах Украины прошли аресты «украинских буржуазных националистов»: В. Чорновила, Е. Сверстюка, И. Дзюбы, М. Осадчего, В. Стуса, И. и Н. Свитлычных, И. Геля, И. Стасив-Калинец, И. Калинца, Л. Плюща, Ю. Шухевича и др. Сначала КГБ пытался представить их как людей, связанных с зарубежными центрами ОУН.

В следственных изоляторах, по разным подсчетам, в то время находилось от 70 до 122 человек, обвиненных по политическим статьям. Осенью 1972 - весной 1973 г. почти 90 из них осудили на максимальные сроки заключения. Аресты сопровождались повальными обысками, допросами сотен свидетелей, преследованиями семей диссидентов и их друзей. Некоторых из арестованных заставили публично покаяться в «антисоветчине», чтобы создать таким способом крайне негативный образ инакомыслящих. В результате проведенного погрома большинство активных диссидентов оказалась в лагерях для политических заключенных, почти полностью было парализовано самиздат.

В этих условиях правящую коммунистическую верхушку перестал устраивать первый секретарь ЦК КПУ П. Шелест, занимавший эту должность с 1963 г., пользовался украинским языком в официальном общении и проявлял заботу о развитии национальной культуры. В 1969 г. П. Шелест издал книгу «Украине наша советская», вызвавшая недовольство в Москве своими национальными мотивами.

В марте 1972 г. на заседании политбюро ЦК КПСС П. Шелест и его сторонники в КПУ подверглись разгромной критике за недостатки в деле «интернационального воспитания трудящихся» и «примиренческую отношение к проявлениям национализма». А уже в мае высший пост в республике занял В. Щербицкий . Он принадлежал к так называемой «днепропетровской группы" соратников генсека и тщательно выполнял все указания Москвы.

Новый секретарь ЦК по идеологии В. Маланчук начал масштабную кампанию травли научной и творческой интеллигенции. Обращаться к национальной проблематике стало просто опасно, здоровалась только разработка тем, посвященных дружбе народов и благотворному влиянию русского народа на другие нации СССР. С библиотек изымалась литература "националистической" направленности. Произошла замена всех руководителей идеологических отделов ЦК КПУ и значительной части руководителей соответствующих структур областных, городских и районных комитетов партии.

Однако диссидентское движение не был преодолен. Особенно громко он напомнил о себе образованием украинский хельсинкской группы (ноябрь 1976 г., г. Киев). В нее вошли, кроме упоминавшихся уже генерала П. Григоренко, Л. Лукьяненко, И. Кандыбы, поэт, писатель и публицист, ветеранвойны М. Руденко (председатель группы), писатель-фантаст О. Бердник, А. Тихий, О . Мешко и другие (всего 37 человек). УГГ намеревалась осуществлять легальный контроль за соблюдением прав человека, ведь, согласно подписанным Брежневым Хельсинкским соглашениям 1975 г., СССР, в частности, обязался не допускать преследования граждан за их убеждения.

УГГ, действовавшей вполне в рамках советской конституции и международных соглашений СССР, стала объектом ужасных преследований. К 1980 г. около 30 членов группы получили уголовное заключение сроком от 10 до 15 лет, а остальные пришлось эмигрировать. Три члена группы - В. Стус, О. Тихий и Ю. Литвин погибли в лагерях.

Диссидентское движение не стало массовым по нескольким причинам. Отсутствие четкой социально-политической программы, понятной не только интеллигенции, но и широким массам, сузила его социальную базу, тогда как тоталитарный режим удерживал в Украину плотную сеть своих местных подразделений, которые вели себя более грубо, чем, скажем, аналогичные службы в Москве. Почти полностью изолированы от средств массовой информации стран Запада, местные диссиденты не имели той «зонты гласности», которая в определенной степени помогала их московским коллегам. К тому же проблема национальных прав украинский не вызвала на Западе сколько-нибудь значительного интереса. И все же украинская правозащитное движение сыграл ощутимую роль в пробуждении национального сознания народа.