Казацкая старшина и гетманства апостола

Еще Петр I начал активное использование пивденнославьянських выходцев для проведения своей политики в Гетманщине. По его поручению канцлер граф Голицын направил в Сербии Михаила Милорадовича подстрекать местное население против правления Порты, а также призвать добровольцев под знамена русского царя [1126, 479].

По царскому указу в 1716 г. сотником Ирклиевский был назначен воевода венецианский Славуй Николаевич Требинський [686, 1-181]. В Дербентский поход он предназначался наказным полковником переяславским, потом наказным полковником над казаками и Компанийца (600 человек), посланных к крепости Святого Креста, где был два года. Между тем в полк для следствия был послан майор лейбгвардии Преображенского полка и генералмайор Румянцев, который назначил наказным полковником с Барышевский сотников Стефана Афендика [1121, 443]. Полковая же старшина во главе с Семеном Новакович 5 июля 1726 обратилась в Сенат с просьбой назначить на правительство полного полковника С. Требинського. Последний полковником не стал, однако его влияние на события в Переяславщине был значительным.

Высшего ранга из южнославянских выходцев достиг род Апостолов, представитель которой Даниил (1653/1654.17.12 - 1734.17.01) стал даже казацким гетманом. Его отец, Павел, по данным российского генеалоги Лобанова-Ростовского был сыном Ефрема Апостола и дочери молдавского боярина Катаржы [1220, 16]. Шляхтич герба «Юньчик» Павел Ефремович (1628-1678) стал ротмистром у князя Иеремии Вишневецкого, был сотником хомутецкий (? - 1658 -?), Вместе со старшим сыном Василием был посланцем к царю от Миргородского полковника Степана Довгаля (1658), известный как наказной гетман на место Ивана Силки (1659), полковник гадяцкий и миргородский (1659-1660). Эти факты свидетельствуют о значительной роли Апостола, которую он сыграл среди противников Лесницкого и сторонников Гладких. Тогда род Апостолов уже осел в украинских землях Чигиринщины и Миргородщины. Подтверждением этого является информация о сестрах Павла, которые были замужем и жили в Гетманщине. Так, в 1658 г. документы упоминают племянников Апостола Тимошку Иванова и Матюшко Мартынова [618, 29]. Во Чудновим Павел Апостол попал в польский плен. Король отпустил его, но Чернецкий держал год его в Дубенском замке, откуда он сбежал. Б. Крупницкий указывает на некую его службу в Тюри и Опары [1661, 16]. С приходом к власти Петра Дорошенко Д. Апостол стал генеральным есаулом, однако ненадолго. Какие-то неизвестные нам причины заставили его вернуться на Миргородщину как славного военного товарища. Начатую в 1664, 1669, 1671 и 1672 скупку земель в селах Хомутце и Бакумивци продолжал будучи, полковником миргородским. В 1672 г. приобрел лес в с. Харьковцы близ г. Хорол. Видимо, вошел в доверие к Гладких, потому каденции его полковникування (1671, 1672, 1673, 1676-1678) перемежались с их каденциями и, как видим, начались еще при гетмане Игнатовича. Возможно, этому способствовало его пребывания в кальницькоуманському регионе во время восстания 1664 г., где были Игнатович, его предыдущая служба в Опары. По гетманства Самойловича Апостол укрепил свой статус в полку, однако у нас нет фактов, позволяющих утверждать, что «можно предположить, что протектором Апостола стал Самойлович» [1661, 16]. Пребывание в козацькостаршинському среде позволило Павлу Апостолу породниться с известными старшинскими семьями. В 1677 г. он высватал за своего сына Даниила Ульяну Васильевну Искрицкий (? 1662-1742.29.10), род которого имел корни среди уманской покозачених шляхты и с отцом которой Даниил Апостол, вероятно, сотрудничал в Тюри, которому Искрицкий приходился племянником.

Привлекают внимание родственные связи Апостолов и Зеленский. Дмитрий Зеленский был дядей Данилу Апостолу (это не исключает, что N Ефремовна Апостол была за Зеленским). Исследовательница Н. Герасименко предлагает версию, что жена Павла Ефремовича Апостола была из рода Зеленский, т.е. Дмитрий Зеленский был ее родным братом.

В 27 лет Даниил Апостол стал полковником в Миргороде. Не можем согласиться с утверждением Б. Крупицкого, что Даниил Апостол не имел противоречий с другими старшинскими их. Во время прихода к полкового ныряльщика его состояние во многом зависел от позиции семьи Гладких, их многочисленной семьи, которая в течение 40-70 гг была самой влиятельной на Миргородщине. Придя к власти в полку с благословения предыдущего полковника Григория Гладкого, Апостол подмял под себя его потомков. «Даниил ... отца моего, как он Был жил, хотя отрешать вот законного наследства и владения дома ..., в городе Сорочинцах держал в тюрьме и, по смерти отца моего, оной Даниила, не допусти мать нашу и меня с братом в наследия, якобы сожалея о нашем малолетства ... жалованную грамоту и всякие пожитки к совершенного возрасту забрал к себе ». Доведенные до «великой скудости» «пришли к нему и сами во служение, которы обнадёжил меня с братьями всякого Награждение и неоставлением». Служили у Апостола Гладкие несколько лет. Впоследствии Даниил Апостол «оставя вот обещания, ругаясь ... содержал нас при доме своём хуже служителем Своих в великой нужде». Однажды полковой писарь Иван Руновский открыл Петру Гладкому, что царскую грамоту Апостолы держат не по праву, и последний, оставив жену, детей и брата в Поповке, «тайно сошел» и в декабре 1742 г. Суть дела стала известна в ГВК. Это был не единичный случай. Кроме Гладких, у него на службу в так называемую полковничью дворянскую хоругвь попали представители 74 семей, среди которых стоит отметить Баранов, Быстрицкий, Богунов, Зеленский, Кальницкий, Кравченко, Леонтовича, Павловичей, Сербии, Черкасс, которые представляли вокруг Апостолов потомков старшины как левобережных , так и правобережных полков.

Общеизвестно, что Даниил имел трех сыновей и пятерых дочерей, браки которых породичалы Апостолов с известнейшими старшинскими семьями Гетманщины: Жураковский, ДунинимиБорковськимы, Кулябко, Горленко (с 1700 г.), Кочубеями, Скоропадскими (с 1725 г.). Дочь Татьяну выдал замуж за сына генерального обозного Ивана Ивановича Ломиковского, Марию - за сына полковника Прилуцкого Андрея Дмитриевича Горленко [1140, 249]. Третью дочь выдал замуж за сына генерального судьи Чуйкевича, Параска была за Михаилом Васильевичем ДунинимБорковським, Петр Иванович Кулябко, сотник Шишацкий, был зятем Даниилу Апостолу через брак с дочерью Анной. В 1708 г. дочь Марфа уже была женой Василия Васильевича Кочубея, в декабре этого года родив ему сына Павла.

Вне поля зрения исследователей остался тот факт, что браком сына Ивана с Еленой Михайловной Корсак (род РимськихКорсакив) Апостолы породнились и с семьей его матери - дочери сумского полковника Андрея Кондратьева.

Безусловно, Даниил Апостол был причастен к делу Василия Кочубея [1310, 27-31]. Так, когда Мазепа направил Трощинского, «валах полка Танского», всадников Юрия Кожуховский, чтобы арестовать Искру и Кочубея, то Апостол через своего слугу Андрея Лося предупредил их.

В докладе Верховного Тайного Совета 16 мая 1727 рекомендовалось: «Отпусти в Малую Россию по прежднему в Миргородской полк полковником, а здесь для лутчаго Уверения оставить сына ево» [817, 293]. А уже 18 мая Данило поклялся «верным, добрым и послушным рабом быть» [817, 294].

Известны генеральные правительства за Апостола: обозным был Яков Лизогуб [1122, 102], судьями - Андрей Кандыба [649, 19], Михаил Забела, Иван Борозда, писарем - Михаил Турковский, есаулами - Иван Мануйлович и Федор Лысенко, подскарбием - Андрей Маркович, хорунжими - Каким Гречаный и акимам Горленко [1140, 249], бунчужным - Иван Бороздна. 10 старшин из 10 семей занимали генеральные правительства.

Новым для старшинского среды такого уровня был Турковский. Происхождение Турковский, к сожалению, не выяснена. Поколенная роспись свидетельствует довольно позднюю их появление в руководящих кругах Гетманщины. Михаил Турковский начал службу «при боку» гетмана Мазепы, был в шведском плену. «Дозорные» почепивський, потом сотник мглинський (? - 1706-1707 - ран. 1708.12). Состояние в Стародубском полка укрепил его брак с дочерью местного судьи полкового Марфой Ивановной РакушкоюРомановською. Очевидно, не поддержал активно мазепинцев и был назначен «хозяином» Гадячского замка (1710-1712 -?), Стал значительным военным товарищем? 1714-1718), а затем вторично послан на ту же должность в Гадяч (1718-1725 -? ). Был одним из кандидатов на 2-го судью генерального (1727), а затем - писаря генерального (1728.16.12 - 1734).

По Апостола четко прослеживаются возможности неформального влияния на гетмана не генеральной старшины, а выбранной самим гетманом группы людей. Так, 31 января 1729 «сего числа рано прибили из Москвы старшины Енеральние и прочие персоны которы в кандидатах били положены и вручили Его Ясновельможнейшего Предостойнейшего Императорского Величества Грамоту, в которое данная Енеральная старшина. А именно: обозный Енеральний господин Яков Лизогуб, судьи господин Михаил Забела да господин Андрей Кандыба, за писаря Енерального указу Михаил Турковский, асаулы пан Иван Мануйлович да господин Федор Лысенко, хорунжий Енеральный господин Каким Гречаный (?)». Но уже 2 февраля часть предназначенной генеральной старшины и неудачных кандидатов разъехались к своим имениям: Лизогуб к Седнива, Лысенко в марте, Бороздна в Горинь, Игнат Галаган в Прилуки, Мартын Стишевський в Гадяч, Иван Гамалия в Лохвицу [1138, 439]. Гетман же издал универсал, согласно которому «квартиры при нас» должны были иметь генеральный судья Андрей Кандыба [649, 10], сын гетмана Петр Апостол, писарь Михаил Турковский, хорунжий Каким Горленко [1140, 249], бунчужный Бороздна, полковник полтавский Семен Кочубей, бунчуковий товарищ Петр Корицкий, судья полковой стародубский Николай Ханенко [506, 1], сотник Воронежский Иван Холодович. Они и составляли ближайшее окружение гетмана и руководящий центр Гетманата.

Иногда гетману удавалось отстаивать свои кандидатуры на старшинские правительства. В 1732 г. умер обозный полковой миргородский Василий Родзянко, полчане предложили на вакантную должность две кандидатуры: сотников Голтвянский Федора Остроградского и уставицького Василия Петрова. Учитывая, что Остроградский «человек доброправен, обходителен, хорошо изучен грамоте и в войсковых делах искусен». Апостол свой выбор остановил на нем. С. Нарышкин же считал, что «Федора Остроградского определить сумнительно». Гетман же заявил: «Я где лучше знаю всех в Миргородский полка» и вообще никакой уступки российским чиновникам не сделал. Однако даже обращение последних в столицу не принесло им утешения. Г. Головкин 21 сентября 1733 отписал Нарышкину: «сыну Федору Остроградского держание тогда отца его под караулом по подозрение причит НЕ надлежит. Но когда его полком в обозные выбраны, и гетман определил, то великан ему в том полка обозным быть ». В этом случае не помогли Нарышкину и аргументы, что это назначение произошло только «только за тем, что имеется ему господину гетману в свойстве».

В секретной инструкции князю Шаховскому отмечалось: «Ежели тамошняя старшина будут вам ... намерения Свои показывать, или просит о выборе гетмана, то надлежит вам пристойным образом советом своим ым радец ждать и вот того отвращать, и при том проведывать и смотреть недреманным оком, кто из старшины в то гетьманы будут желательны и не будутлы собирать таких же челобитен, как и прежде сего было »[727, 371]. Отношение к императорского величества, а соответственно и к империи подтверждалось как главный критерий кадровой политики: «Усматривать во всяких обхождениях, кто из старшины и из казаков к Нам и Нашей стороне доброжелательны, и в такой случай, когда придёт где полковникам и старшины перемена , устраивать вам, чтоб в то чины Верные и доброжелательные Нам люди произведены Были ».

Практика же назначение на свободные должности, ситуация полностью соответствовала предоставленной инструкции: Шаховской вместе с генеральной старшиной подавали в Сенат в канцелярию малороссийских дел кандидатуры, а параллельно «в Кабинет Наш, кому из тех кандидатов пристойнее быть надлежит, доносит секретно», что и было решающим в назначении того или иного кандидата [727, 371, 369].

Федор Москов службу начал в Миргородском полку с 1735 г. «... во время где бывшем турецкой войны он ... был в разных трудных походах и не приступах, а при всего, иметь Перекопа, Кизляра, Бахчисарая, Аймечеты и Ачакова и знатные Свои службы оказал, и всю тое службу отправляли на своем средства, а во время где тот службы хутор его за Днепром, немалого иждевения стоящий , в 1736 году неприятелем весь разорен, от чего, будучи он в чужестранстве, не имеет себе ныне никакого пропитание ».

В Чигринодубравський сотни шла борьба между Булюбашей и «чужестранным человеком» Александром Бутовским. Издавна местные сотники на ранг имели лишь село Гусиное. Иван Федорович Булюбаш (сотник 1707-1734 гг.) Еще перед своим правлением «от 1698 осадили на вольном ... степи перво хуторамы, которых поселителы Были перво Горбин Сидоры и ГринКо ». Впоследствии хутора разрослись и стали селами, их и держали как собственность Булюбашей. С Молдавии вышли четыре брата Бутовская. Обычно большинство служила в российских войсках (Юрий - капитан Ландмилицийного корпуса, Сергей - прапорщик Молдавского гусарского полка, о Константине не имеем свидетельств), а Александр был сначала при фельдмаршале фон ГессенГамбургзькому в Польше, а затем за заслуги перед ним назначен сотником в ЧигринДубравы. Он и начал оспаривать права на вышеназванные села будто как ранговые. И претензии были шиты белыми нитками. Булюбашей в конфликте вышли победителями.

Москов, который стал полковым обозным, назывался среди единомышленников Капниста. Последний «по Спес своей« указы ГВК «безсовестно презирает». Повел борьбу против сотника уставицького тоже из греческих волонтеров Дмитрия Ломаная. Капнист в Уставици бросил казакам: «Или где Еще вы Ломаная не убили?"

Сложнее было с российскими офицерами на украинский службе. Полковник черниговский А. Дуров не только сам «взятки безмерные» берет, «но и жена его». Полчане подали на него жалобу гетману, но гетман, «будучи хорым приказал наши Челобитный писарю генеральному принять, а на указ бил бы где челом разве самой Государыне императрицу. Потому мне Нево суда и наказания нельзя сделает для того что он из русских Полковников стал ». Инициатора же подачи жалобы Ивана Шаркевич Дуров бросил в тюрьму.

Другой полковник Иван Семенович Хрущев был сыном стольника, одного из руководителей крымского похода 1687 он 13 лет руководил в Нежинском полку [43, 1], хотя уже в 1728 г. Апостол обращался по поводу его отстранения от правительства [1161, 126]. После отставки с полковничества нежинского [44, 1; 249, 9], прослужив еще четыре года в российской армии, вышел в отставку в звании бригадира и до смерти (1749.2.02) был помещиком Каширского и Веневского уездов.

При Хрущеве наказными полковниками были Григорий Романовский и Леонтий Шрамченко. С 1731 г. обоз возглавлял Иван Величковский [30, 1], судьями были Михаил Забела и Семен Чуйкевич, писарями - Леонтий Грановский и Василий Ренчкив, есаулами - Иван Моргацький, Петр Вишневский, Григорий Филиппович, Григорий Панкевич.

Полковыми сотниками были Евстафий Тарасевич [252, 1] и Леонтий Магеровський, а наказными - Иван Семек, Иван Голян, Григорий Борсук, Веркиивськои сотни - Иван Адасовских и наказной Алексей Яблоновский, Борзнянскую - Пантелеймон Забела и наказные Герасим Богатырский и Михаил Греков, Ивангородская - Андрей Беспалый и наказной Василий Лученко, коропивськои - Григорий Химич и наказные Вакула Соломка и Моисей Савченко, Новомлинськои - Иван Шишкевич и наказной Петр Моцарский, Батуринской - Иван Костенецкий, Бахмача - Василий Покотило и наказные Кирилл Покотило и Тимофей Рыба, Олишевское - Иван Шрамченко, Конотопской - Осип Костенецкий и наказной Пантелеймон Лобода, Шаповаловский - Федор Купчинский, Григорий Чуйкевич [74, 1], Емельян Величковский и наказной Кирилл Лазкевич, Глуховской - Федор Емельянович и Степан Уманец [38, 1] Янишпильськои - Михаил Оболонский и наказной Василий Косинский . В Дивицький сотни известны только два наказные сотники: Григорий Кубраковський и Игнат Сулимов.

Реестр сотников полка насчитывает 37 человек из 33 семей (2 Тарасевичи, Покотило, Костенецки, Барсуки). Вместе в Нежинском полку зафиксировано 47 старшин из 37 семей (по два Величковски, Забелы, Левицки, Чуйкевич, Шрамченко, Тарасевичи, Покотило, Костенецки, Барсуки).

Стародубского полковника Пашкова, который по обращению полчан был снят [1161, 126-128], сменил Александр Дуров. Гетманская кандидатура Андрея Миклашевского во внимание взята не была. Обозным был Афанасий Есимонтовський, судьями - Николай Ханенко и Афанасий Есимонтовський, наказными судьями - Степан Старосельский и Григорий Скорупа, писарями полковыми - Степан Максимович и Федор Косович.

Новоместски сотник был Тимофей Силенко, приказным - Андрей Силевич, новгородскими - Даниил Кутневський, Василий Христичевський, наказными - Демьян Нестерович, Петр Поморанський, Даниил Зиневич, Топальской - Иван Гамалия [1138, 440] и Филипп НемировичДанченко, мглинськимы - Максим Турковский, наказними — Максим Нечай, Іван Чернявський, Матвій Соханський, шептаківським — Іван Маньківський, погарськими — наказні Кирило Панюшко і Панас Білий, наказний почепський Дмитро Рославець, бакланські сотники Леонтій Галецький, Іван Ширяй, Василь Косач.

Реєстр нараховує 24 сотники з 22 родин (по 2 Галецькі і Губчиці), разом 38 старшин з 34 родин (по два представники Єсимонтовських, Яворських, Губчиців і Галецьких).

Михайло Богданов продовжував очолювати Чернігівський полк, суддями були Василь КаневськийОболонський та Іван Мокрієвич, полковими писарями Іван Полонецький та Микита Васильович, осавулами — Стефан Славатинський, Михайло Мокрієвич, хорунжими — Іван Товстоліс і Гнат Медушевський.

Полкову сотню очолювали Іван Мокрієвич і Федір Посудевський, Любецьку — Іван Савич, Березнянську — Олександр Брежицький, Городницьку — Федір Молявка і наказні Тит Євдокименко та Петро Лемешовський, Вибельську — Микола Тризна і наказний Стефан Губар, Білоусівську — Василь Корсаков і Андрій Товстоліс, Седнівську — Іван Римша [187, 1] і наказний Іван Воєнов, Синявську — наказний сотник Павло Татарин, Столенську — Іван Бобир.

Реєстр склали 22 сотники з 22 родин, всього 31 старшина з 27 родин (по два представники родин: Лисенки, Сахновські, Товстоліси і Медушевські).

Гнат Галаган з наказним полковником Петром Носенком, суддями Василем Зеленським, Михайлом Ягельницьким, прапорщиком Маценком Антоном здійснювали керівництво Прилуцьким полком.

Варвинські сотні очолювали Матвій Себастьянович і Матвій Тарновський, Журавську — Федір Тарасевич, Іваницьку — Петро Миницький, Монастирищанську — Іван Романович. До реєстру включено 15 сотників з 14 родин (2 Тарновських), загалом 25 старшин з 24 родин.

У Київському полку пірнач зберігав Антін Танський, наказними полковниками були Григорій Карнович і Михайло Солонина, писарями — Iван Столпановський, осавулами — Остап Гречка, Зборовицький, Якiв Борсук, Григорiй Закревський, Матвiй Шум, хорунжими — Федiр Ханенко, Іван Прутянул, Трохим Катрич (шляхтич гербу «Грабе» [1162, 70]), Петро Жила, прапорщиком — Iван Завадський.

Київським сотником був Ярема Жила, остерським — Михайло Солонина, наказним — Василь Цибульський, моровським — Петро Зорич, носівськими — Іван Прутянул, Іван Шаула, гоголівським — Матвiй Соболевський, кобизьким — Семен Мандрика, наказними — Іван Куліш, Тиміш Гурбич, Ничипір Мандрика.

З 15 сотників Київського полку три належали до роду Солонин, по два — до Мандрик і Жил. Загалом відомі 33 старшини з 25 родин (5 Жил, 3 Солонини, 2 Шаули, Мандрики). Наявність представників старовинних українських старшинських родин дозволяли гетьманові впливати на указного полковникаволоха Танського, який вважав за можливе не виконувати гетьманських вказівок [1161, 118].

До Полтавського полку на вакантну посаду полковника був призначений гетьманський родич Василь Кочубей, суддею був Василь Зеленецький, осавулом — Михайло Руденко.

Полкові сотні очолювали Іван Тарновський і Герасим Кованько, Великобудищанську — Андрій Сулима, Старосанжарську — Іван Левенець, Григорій Заньковський, Санжарську — Григорій Бич [371, 1], Білицьку — Матвій Цесарський, Василь Юхименко, Кобеляцьку — наказні сотники Стефан Плакса і Ілля Матвіїв, Сокологорську — Федір Федорів, Матвій Волковецький, Царичанську — Василь Балясний, Китайгородську — Ярофій Семенів, Келебердинську — Павло Тройницький. Разом зафіксовано 27 сотників з 26 родин (2 Левенці), усього 37 старшин з 34 родин (4 Левенці).

Полковником у Гадячі був колишній сербський полковник Гаврило Милорадович [257, 1]. Дати його призначення і звільнення вперше навів В. Модзалевський [1301, 574; 1300, 514]. Після звільнення Милорадовича за насильства і хабарі, після перемоги у суперництві з господарем замку Гадяцького Турковським і полковим суддею Штишевським [1141, 259] уряд посів непримиренний ворог Милорадовичів Григорій Грабянка, каденцію якого зазначив ще М. Максимович [1228, 730]. Наказним полковником вперше В. Модзалевським згаданий Василь Велецький [1299, 169]. Нам вдалося встановити, що Пилип Васильович Борзаківський замінив у 1730 р. Граб'янку на уряді обозництва і був ним ще у 1738 р. Каденцію суддівства Мартина Штишевського визначив О. Лазаревський [1200, 264], але помилково, вказавши кінцеву дату 1732 р. Наявні джерела подовжують його перебування на цьому уряді до 31 травня 1738 р.

М. Костомаров назвав час призначення на полкове писарство Олександра Ситенського 1712 р., Ю. Гаєцький визначив кінцеву дату — 1729 р. [1555, 339]. В. Модзалевський вказав кінцевий рік осавульства Якова Гречаного [1299, 336]. Крім того, нам вдалося встановити двох осавулів (Іван Бутович і Мойсей Клименко), які отримали цей уряд у 1729 р. Хтось з родини Величковських у 1729 р. був полковим хорунжим [1555, 341]. Не вдалося детальніше встановити, хто перебував на цьому уряді протягом 1728, 1731–1734 рр.

Не вдалося розширити часові рамки сотникування у Лютенській сотні Федора Келембета [1555, 359], але джерела свідчать, що наступного 1729 р. сотником вже був Онисим Величай, якого згодом у проміжку 1729–1735 рр. змінив Лук'ян Засядько.

Ю. Гаєвський каденцію сотництва веприцького Леонтія Масюка закінчував 1729 р. [1555, 365]. Нам вдалося встановити наказних сотників Івана Дубовика та Матвія Бездідька, який став і повним сотником, будучи ним до 1734 р. У попередній літературі не маємо жодних даних щодо сотників зіньківських від 1725 р. 1шу Зіньківську сотню очолювали два представники родини Рожанських — Василь, який був сотником ще у 1729 р., а не у 1725, як вважалося раніше [1555, 368], його змінив Іван, невідомо у якому році, і сотникував до 1734 р. 2–гу Зіньківську сотню Мелентій Жадько продовжував очолювати і після 1725 р. [1555, 368] — до 1735 р, коли його на 1 рік змінив Данило Неділька. На сотництво Івана Корицького у Опішнянській, Петра Зеленського у Рашівській (його каденція подовжена з 1734 р. до 1736 р.), Іллі Милорадовича у Грунській сотнях вказав В. Модзалевський [1301, 162; 1302, 191, 515]. Нам вдалося виявити свідчення про наказного сотника грунського Івана Родальського. У Котельві продовжував сотникувати Роман Гнідич [1299, 277]. У Комишнянській сотні вдалося встановити, що у 1729–1736 рр. сотником був Іван Яценко, але це не кінцеві дати його каденції, у Куземинській — Михайло Семенів по 1739 р. Ковалівським сотником до 1738 р. був Дем'ян Перехрест, тим самим подовжена його каденція на цьому уряді з 1725 р. [1555, 355] ще на 13 років. За гетьманування Апостола відомі у Гадяцькому полку 20 сотників з 19 родин (2 Пирятинських), а всього 31 старшина з 29 родин (по два представники Милорадовичів і Пирятинських).

На уряді миргородського полковника Апостола замінив син Павло. З наказних В. Модзалевський згадав Матвія Остроградського і Якима Троцького [1302, 752, 394]. Обозним полковим був Степан Родзянко [1303, 298].

Л. Окіншевич вказав кінцеву дату суддівства Матвія Остроградського [1333, 322], Б. Крупицький назвав писарем Петра Лисеневича у 1732 р. [1161, 73], він був писарем і протягом 1725–1732 рр., але це не кінцеві дати перебування його на цій посаді. В. Модзалевський назвав осавулами Антона Волевача і Олександра Лагоду [1302, 216; 1299, 221]. Додатково вдалося встановити полкового осавула Семена Галагана [1137, 318], хорунжих — Олександра Лагоду, Василя Бежана, прапорщика — Софрона Семенович. З названих родин полкої старшини Лагоди були спорідненими з Апостолами.

Полкову сотню очолював Данило Павелко, Шишацьку — Іван Дросенко, Остапівську — Кирило Шкурченко, Федір Базилевський, Білоцерківську — Лаврін Базилевський, Омельницьку — Григорій Остроградський і наказні сотники: Федір Зубалій, Петро Лавриченко, Олександр Авраменко, Власівську — Михайло Майборода, Богацьку — наказний сотник Іван Прохоренко, Потоцьку — Трохим Крушевський, Уставицьку — Василь Короленко і наказні сотники — Андрій Улезько та Тиміш ЯкубовичБарло, Яресківську — Роман Леонтієв.

У полку згадуються 26 сотників, з яких 5 наказних з 25 родин (Остроградські мали двох представників на цьому уряді). Разом в полку відомо 38 старшин з 34 родин (Остроградські — 3, Родзянки і Базилевські — по два).

Лубенським полковником став син гетьмана, але два роки наказним полковником, який фактично правив, був обозний Мартос. Відомі обозний і суддя (по одному), писарі, осавули, хорунжі (по два), 17 сотників (з них 2 наказні) з 15 родин (Кулябки і Жуковські — по два сотники). Разом в полку встановлено 24 старшини з 21 родини (Столпановські, Кулябки і Жуковські мали по два представники на старшинських урядах).

Переяславським полковником був Василь Танський, наказними полковниками — Лукаш Васильович, Павло Ракович, Василь Томара. Наказними суддями були Яків Рустанович, Карпо Бурляй, писарем — Павло Черняхівський, осавулом — Лукаш Васильович Коломійченко, хорунжим — Петровський.

Терехтемирівським сотником був Сава Гриневич, у Баришівці сотникував Семен Сулима [611, арк. 1], наказними ж були Яків Жидченко, Яків Іванович, Іван Великий, Влас Батюк, у Воронкові сотником був Микола Афендик [1121, 443], наказними були Іван Берло [596, арк. 66], Грицько Головко, Аврам Рубан, Кіндрат Недождей, у Лепляві — Василь Лазаревич, а наказними — Григорій Зубченко, Іван Лисак, Захар Князенко, Кузьма Давиденко. Кропивненським сотником був Дмитро Дараган, наказними — Леонтій Бутенко, Іван Кривонос.

Деякі сотні мали лише наказних сотників: у Борисполі — Максим Гаркун, Лук'ян Яковенко, Костя Яковенко, Березані — Яків Загорульченко, у Бубнові — Олефір Гуржій, у Домонтові — Ничипір Дорофей, Матвій Гавриленко, у Гельмязеві — Григорій Андрусенко, в Басані — Семен Хмарський і Григорій Самойленко.

У Піщанці наказними сотниками були Іван Кандиба, Гнат Шарата, Григорій Лукашевич. Лише у травні 1733 р. Михайло Кандиба став повним сотником У Яготині наказними сотниками були Дмитро Феодосіїв і Петро Карпович. Лише 3 червня 1733 р. Пилип Купчинський став повним сотником. У полку відомі 59 сотників (з них 38 наказних) з 53 родин (3 Кандиби, по 2 Афендики, Бутенки, Рубани, Дарагани), 69 старшин з 63 родин.

Загалом за гетьмана Апостола відомі 383 урядники з 317 родин (5 Жил, 3 Кандиби, Тарновські, Борсуки, Столпановські, Левенці, Лисенки, Тарасевичі, Солонини, Остроградські, 2 Яворські, Шуми, Шрамченки, Чуйкевичі, Ханенки, Турковські, Троцькі, Товстоліси, Танські, Сулими, Соболевські, Савичі, Сахновські, Савицькі, Рубани, Родзянки, Покотили, Пирятинські, Петровські, Ограновичі, Милорадовичі, Медушевські, Мандрики, Максимовичі, Левицькі, Купчинські, Кулябки, Костенецькі, Коденці, Кальницькі, КаневськіОболенські, Забіли, Жуковські, Єсимонтовські, Дарагани, Губчиці, Гамалії, Галецькі, Галагани, Апостоли, Афендики, Базилевські, Величковські). Впадає у вічі прогрес у зменшенні частки українців на ключових полковничих посадах з 90% за Скоропадського до 60% за Апостола, причому росіяни утримували 30%.

Ставлення до еволюції влади старшинських родин у цей період засвідчує відсутність значних ротацій (зберегли владу і влив 192 родини, повернули — 44, новими були 52, втратили владу — 154).

Спостерігається різке зменшення кількості козацько–старшинських родин взагалі. З 52 нових родин 27 належать до тих, хто посів лише уряд наказного сотника.

Після смерті Апостола генеральна старшина була взята під жорсткий контроль. Так, під час поїздки з польського фронту до Петербурга генерального обозного Лизогуба (червень 1734 р.) російським місцевим органам наказувалося: «Под образом вспоможения в пути, придать одного из унтерофицеров, доброго и надёжного, или при нём отправить одного из офицеров, под претекстом, будто для своих нужд едет в С.Петербург с ним в одной компании, придав ему, под образом деньщиков, 2–х человек солдат и велеть ему, по присяжной его должности, в пути весьма секретно за ним смотреть и проводить до Петербурга, отнюдь не дав ему в том никакого виду, будто он для него послан» [727, 210].

Різко збільшилася кількість сотників із військових канцеляристів ГВК. Особливо після царського указу 1734 р., згідно з яким вимагалося «войсковых канцеляристов достойных за службы в полковую старшину и сотники определять» [1360, 69].